Гера успешный бизнесмен, у и него двое сыновей, 11-ти и 6-ти лет. Мальчики растут с папой — их мама умерла от рака четыре года назад. Сегодня Гера рассказывает автору «Дэйли Бэби» свою историю — о любви, страдании, смирении и одиноком отцовстве.

— Мы с женой были на грани развода, когда мне поставили диагноз «рак желудка». Лена была женщиной-скалой, женщиной-чудом: она тогда сказала мне: «Сколько ни отпущено — все наше. Давай бороться».

«Я выкарабкался ради неё»

Я пробовал уходить, чтобы освободить ее. Гулял, изменял ей с каждой юбкой — вел себя так, что и вспоминать тошно. Она смеялась, молчала, грустила, но всегда была рядом. Одно время мы жили словно брат с сестрой: договорились, что остаемся вместе только ради сына — ему тогда едва исполнилось полгода. Я сам вырос без родителей, не было кого-то, кому я мог бы просто пожаловаться.

Несколько лет прошли в аду: когда сил куролесить уже не осталось, мне пришлось пройти по всем его кругам. Пару раз всерьез думал наложить на себя руки, чтобы закончить все одним разом. Химиотерапия, капельницы, уколы, бесконечные больницы — и боль, постоянная, нестерпимая, всепоглощающая боль. Лена продолжала вести бизнес по деревообработке, который раньше был моим, воспитывала сына и оставалась яркой и красивой.

Она смеялась, поднимая меня на руках, чтобы поменять постель — я весил тогда около 50 кг. Безволосый, бледный, блеклый скелет, обтянутый кожей. Она любила меня, вот и все.

Постепенно я понял, что моя жена послана мне небом. Я не мог ее оставить, просто не мог. Спустя три бесконечных черных года я выкарабкался — ради нее.

«Лена сгорела за пару месяцев, как свечка»

Мы начали тогда все заново — переехали в любимый нами Питер, купили большую светлую квартиру. Бизнес шел в гору, мы много путешествовали и не могли оторваться друг от друга, Ваня рос здоровым и сильным — я не мог надышаться и налюбоваться своей женщиной. Это было больше чем любовь — я боготворил ее.

У нас родился второй сын, Даня. Целых два года я был самым счастливым человеком на свете и каждый день благодарил небо за это.

А потом Лены не стало — враз, махом. Сгорела за пару месяцев, как свечка. Рак молочной железы, она не говорила мне до последнего — сама узнала слишком поздно. Так и смеялась до последнего вдоха, так и осталась красивой и нежной. Ей было всего 32.

Я звал ее, молился, был в отчаянии. А потом увидел своих сыновей другими глазами — и мне почему-то стало не то чтобы легче — нет. Я сумел принять это.

Как-то после бессонной дикой недели мальчишки затащили меня в старенькую церковь. Там был необыкновенный батюшка — очень простой, очень спокойный. И меня прорвало — я рассказал ему все, всю эту нашу яркую сумасшедшую историю, меня трясло, я плакал, как ребенок. А он слушал и молчал.

И на меня постепенно опускался покой. Я никогда не буду счастлив, как раньше — но я обрел покой. И веру в Бога. Он дает каждому по его силам.

Видимо, моя дорога оказалась именно такой — через кочки, ямы, болота. 

«Тема новой женитьбы для меня закрыта»

Сыновья не очень хорошо помнят маму — особенно Даня, он был слишком маленький, когда Лена умерла. Но они видят ее фотографии, портреты. Мы вместе бываем на ее могиле — и они знают, что их мама всегда улыбается сверху. Помогает и защищает. Она умела улыбаться так, как не умеет больше никто. У Дани ее улыбка — и вся моя жизнь теперь в моих сыновьях.

Наш быт ведет степенная пожилая женщина — такая, знаете, деревенская теплая тетушка. Она очень добрая и какая-то уютная. Заходит в квартиру — и как будто заносит с собой кусочек солнца. Софья Петровна очень молчалива, очень нетороплива — но я ее люблю, словно свою бабушку, которой у меня никогда не было. Странно, она ведь не такая уж и старая. Не намного старше меня, во всяком случае.

С воспитанием детей помогает гувернер — они живут вместе с нами, он и Софья Петровна. Его я воспринимаю младшим братом: парень родился в Англии в русскоязычной семье, родители погибли в автокатастрофе, он долго хипповал по Индии, а потом вот прибился к нам через знакомых. Степан — отличный, душевный и очень добрый. Но при этом строгий, несмотря на свои тридцать. Парни с ним чудесно ладят, а Софья Петровна всем заправляет. Так и живем. В нашей огромной питерской квартире под огромным портретом Лены.

Тема новой женитьбы для меня закрыта. Год назад я понял, что меня больше привлекают мужчины в плане секса.

Наверное, кто-то решит, что это вымещение, что я не могу забыть Лену, и что другие женщины для меня просто замена моей жене. Мне все равно.

Возможно, я однолюб. Так или иначе, сейчас моя жизнь устроена так, что меня все устраивает — настолько, насколько это в принципе возможно.

Я не скрываю своей ориентации, но и не афиширую ее (по этой причине имена всех героев изменены — прим. Авт.). Партнеров в дом не вожу, дом — это только мое и моих детей. Когда дети подрастут — я им все расскажу, конечно. Не думаю, что они будут меня осуждать.

Сейчас у меня развиваются довольно серьезные отношения с одним мужчиной. Возможно, мы усыновим вместе ребенка или его выносит и родит суррогатная мать — но чуть позже. Я и мой партнер очень хотим общего ребенка. Пока загадывать очень рано, да и в России сейчас довольно сложно решать подобные вопросы. Если нужно будет переехать куда-то, чтобы осуществить нашу теперь уже общую мечту — мы, скорее всего, переедем. Все вместе. Думаю, Лена бы меня поддержала — и, конечно, улыбнулась бы мне.

Спецпроект «Папа может»

Все материалы спецпроекта