Родители-кочевники рассказывают о том, как живут они и их дети, для которых не существует слова «дом», потому что дом — везде.

Елизавета, 41 год, дочери 4 года 

Я работала в туриндустрии довольно долго, пока не осознала абсурдность ситуации. Вот я сижу в красивом офисе, вся очень нарядная, делаю людей счастливыми. Составляю маршрут, подыскиваю билеты, подбираю хороший отель и узнаю об экскурсиях. Люди улетают в какую-то сказку, которую я им придумала и сделала вот этими самыми руками, а я остаюсь. В красивом офисе. 

Я вдруг поняла, что мне тесно и душно — и хочется сказки для себя. Десять лет назад я помахала рукой своим коллегам и отчалила в свободное плавание. Дочка родилась практически в дороге. Я продолжала путешествовать по миру в беременность, затем мы осели на полгода в Таиланде — там и рожала, собственно. А потом снова «встали на крыло», только уже вдвоем с малышкой. Она перемещалась в слинге, потом в рюкзаке, сейчас с удовольствием исследует новые города пешком.

На сегодняшний день мы вместе проехали чуть больше 50 стран. Много это или мало? Я не знаю. Мы живем в собственном ритме — где-то задерживаемся на полгода, а что-то пролистываем за пару дней.

Куда-то постоянно возвращаемся — в Италию и Черногорию, например. А своей «базой» считаем Израиль. Там мы живем в перерывах между путешествиями. Хотя этот глагол мне не очень нравится. В дороге ведь мы тоже, получается, живем. 

Я ни о чем не жалею — деньги я зарабатываю написанием статей туристической тематики, веду потихоньку личный блог для отдушины, ну и со сдачи маминой квартиры что-то «капает». Все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя вполне уверенной в завтрашнем дне — по паре часов рано утром и вечером, ноутбук и интернет. Остальное время я могу тратить на ребенка. И мне это очень нравится. 

Сейчас меня начали посещать мысли о том, что, возможно, нужно бы когда-то уже и осесть — так или иначе, нужно будет как-то решать вопрос с образованием для моей дочери. Но у меня есть еще пара-тройка лет «на подумать» — так что я, пожалуй, приму решение позже. Сейчас ребенок с удовольствием плавает, легко схватывает языки. Неплохо говорит на трех. Пока меня все устраивает именно в таком виде — а дальше посмотрим.

Мария, 35 лет, дочери 13, сыну 2,5

Мы начали ездить по миру, когда дочке исполнился годик. После тяжелого развода с ее папой я была настолько опустошена, что мне было необходимо напитать себя яркими красками и эмоциями. Тогда я бросила самые необходимые вещи в рюкзак и уехала в Индию с малышкой в рюкзаке. Там я прошла обучение массажу и начала танцевать с фаерщиками (люди, которые устраивают огненные шоу — прим. Авт.). Очень быстро я поняла, что могу продержаться сама и что мне это нравится. 

Юго-Восточная Азия оказалась невероятно радушной: тут полно семей, похожих на нашу. Кто-то живет на одном месте постоянно, другие переезжают туда-сюда, но все это как-то очень легко, без напряга, без рефлексий и драмы. Дочка росла словно бы сама по себе, почти сразу начала танцевать вместе со мной и зарабатывать деньги. Мясо я не ем с детства, а фрукты тут дешевые, плюс солнце и море.

Это атрибуты свободы — а для меня это самое ценное после той клетки, из которой я в ужасе бежала. 

Перемещаться между странами можно на поездах, автобусах. Да и перелеты иногда оказываются очень дешевыми, если суметь подловить акцию авиакомпании. 

В Тибете я познакомилась со своим мужем: он итальянец по происхождению, но по убеждению — такой же человек мира, как и я, и мои друзья. Мы почти сразу поженились, а сейчас колесим по планете уже вчетвером: нашему сынишке 2,5 годика. Сейчас перспектив стало еще больше: муж музыкант, так что нам гораздо проще устраивать шоу вместе, и они проходят на довольно высоком уровне. Дочка уже преподает вместе со мной, у нас своя танцевальная школа. Она говорит на четырех языках и ей, кажется, очень нравится такой образ жизни. В школу она не ходила ни дня — и я считаю, что она прекрасно проживет без этого скучного опыта. Она свободна изначально, к чему стремятся многие взрослые люди. 

На днях мы вернулись из Мексики, совершенно потрясенные этой страной. Передохнем у родителей мужа в Тоскане — и двинем в Индонезию до марта, все же мы теплолюбивые существа, а тут — зима на носу. 

Александра, 37 лет, ребенок родится на днях

Я путешествую с очень раннего возраста. Сколько я себя помню, мы постоянно жили на колесах и чемоданах. Папа — военный, так что мы с мамой и братом постоянно следовали за ним. Сейчас я продолжаю разъезжать одна — и скоро у меня появится спутник или спутница. Я не узнавала пол своего малыша, пусть это будет сюрпризом. 

Я занимаюсь фридайвингом, йогой и танцами. Это очень здорово, я делаю то, что люблю, а люди в разных странах платят мне за это деньги. Схема очень простая: собирается группа под конкретный запрос. Например, прокачать статику (одна из дисциплин фридайвинга, связанная с задержкой дыхания под водой в неподвижном состоянии — прим. Авт.). Мы решаем, в какой стране и в какое время это удобнее сделать, покупаем билеты и спешим на встречу. Проводим вместе две недели или два месяца — и разлетаемся кто куда. Они получили опыт, я получила тоже опыт вместе с возможностью купить себе следующие полгода жизни, все остались довольны и счастливы. Что человеку еще вообще хотеть от жизни?

Рожать я буду в Таиланде, а дальше посмотрим. Жить на одном месте и ходить на работу в офис я точно не собираюсь. 

Опыт автора материала

Я начала ездить по миру в мои 12 и сейчас, когда мы подзастряли нечаянно в Египте, я уже чувствую этот знакомый зуд где-то под кожей. Это значит, что дорога никуда не отпустила и однажды мы на нее вернемся. 

Со старшими двойняшками я жила в одном городе 6 лет с различными выездами и вылетами на «проветрить мозги» — и это пока самая долгая остановка. Там я успела поработать главредом в очень крутом ИД, а потом мы уехали в Таиланд. Через два года там же я похоронила бесконечно любимого мужа, сейчас нас занесло в Египет: у меня новый мужчина и двое детей, которым 3 года и 5 месяцев. Дочки родились здесь же, в море. У них вместе с российским паспортом еще и гражданство Евросоюза, так что для них вообще открыт весь мир. 

Самое странное для меня во всех перемещениях — ты словно везде и нигде. Ты везде свой и всюду чужой.

Легко перескакиваешь с языка на язык (старшие говорят на четырех языках, сносно понимают еще пару), легко собираешь и разбираешь вещи, но ты все равно пришелец, чужак, извечный цыган. Я работаю журналистом и могу писать откуда угодно, хоть с Луны — был бы ноутбук и интернет. Дети на анскулинге, поэтому они тоже не привязаны ни к одной стране или городу. 

Порой мне кажется, что было бы неплохо обзавестись уже каким-то своим домом. Обставить его в этническом интересном стиле, развесить сушеные травы рядом с медными тазами в кухне и писать картины ярким маслом. Описывать людей, звуки и запахи буквами и мазками на полотне. 

Но проблема в том, что я не знаю, в какой стране мира я бы хотела осесть. Старшая дочь серьезно занимается дайвингом и хочет учиться океанологии — то есть ей нужно жить у моря. Сын учится кулинарному делу — и мечтает однажды открыть свой ресторан. Получается, ему страна тоже не слишком пока принципиальна. А младшие слишком малы — им просто нужна рядом счастливая и радостная мама. Так что я изо всех сил работаю над последним. 

Я никогда не была, например, в Латинской Америке. Северная Европа тоже совершенно не задета. Может быть, где-то там я вдохну полной грудью воздух и пойму: я приехала. Я дома и я хочу тут оставаться насовсем. Я точно знаю, что однажды это обязательно случится. А пока этого не произошло — мы временно живем в Египте и разглядываем карту, весело гадая, куда нас вынесет завтра или послезавтра. 

Наталья Петровская, психолог:

Дети в дороге с родителями-бродягами — это любопытная тема. С одной стороны, такие дети, как правило, оказываются более развитыми, чем их сверстники. Это довольно легко объяснить: они постоянно вынуждены адаптироваться под бесконечно меняющиеся реалии. Это хорошо? Конечно, хорошо. Растущий мозг и гибкая психика получают мощный стимул для роста и развития. Это плохо? Да, для некоторых детей это может оказаться и не слишком хорошо. Особенно в школьном возрасте, когда происходит осознание себя на уровне рода, социума, государства. 

Я говорю «для некоторых», потому что одним детям необходимо чувствовать и знать свои корни, другие способны компенсировать это иными способами. Очень многое зависит от родителей, разумеется.

Если ребенок с рождения видит спокойных и счастливых людей — для него является нормой именно такая модель отношений с миром, при которой разъезды являются привычными.

У родителей-кочевников чаще всего получаются смышленые, живые и открытые дети. 

Если же родители вынуждены ездить, то есть постоянно ломают себя самих или заняты только собой, а ребенку никак не удаётся отыскать точку опоры, тут начинаются проблемы. Малыш постепенно замыкается в себе, ему нужны некие рамки, на которых внутренний мир должен держаться, дети не умеют по-другому. Если извне отсутствует четкая структура, отвечающая на базовые вопросы маленького человека, то он обязательно пойдет искать и строить внутри себя. И там уж как получится. 

Смотрите: даже если не брать в расчет детей наших героинь, у которых со стороны вроде бы все в порядке, есть же дети циркачей, дети военных. Они либо сразу привыкают жить с колес и из чемодана, становятся такими же бродягами и продолжателями династий, либо за время детских путешествий настолько этого «переедают», что любая мысль о поездке для них становится мучительной. 

Надо сказать, что и в любых других сферах стержень личности формируется так же, от родителей. Благодаря или вопреки. У мамы ребенок учится, в первую очередь, принятию — себя и мира. Поэтому, если маме некомфортно сидеть на одном месте, то этого делать лучше не стоит. А маме из породы прирожденных домоседов не нужно играть в морскую пиратку. Ребенок быстрее забудет бытовые неурядицы, но фальшь, исходящую от мамы, он точно почует. И вот ее простить оказывается порой сложнее всего.

Читать дальше